В рамках дела о банкротстве гражданина (№ А41-38780/18) должник обратился в суд с заявлением об исключении земельного участка и жилого дома из конкурсной массы, указав на то, что спорная недвижимость является единственным жильем для него и членов его семьи (всего 7 человек).

Суды первой и апелляционной инстанции согласились с доводами заявителя и удовлетворили требование, указав на то, что должник и члены семьи постоянно проживают в спорном доме.

Суды отклонили возражения управляющего и кредиторов о злоупотреблении со стороны должника и отметили, что вселение должником родственников в период после возбуждения дела о банкротстве вызвано объективными причинами (вступление в брак сына должника, рождение внучки, смерть кормильца).

Кассация направила дело на новое рассмотрение, обратив внимание на то, что, согласно жилищному законодательству, под «членом семьи собственника» может подразумеваться практически любое лицо, даже в отсутствие родственных связей с собственником.

При этом, в судебных актах нижестоящих инстанций мотивированный ответ на вопрос отнесения всех лиц, зарегистрированных в принадлежащем должнику доме, к членам его семьи не дан.

Суды, применительно к разрешению вопроса о единственном пригодном жилье в рамках дела о банкротстве, не дали мотивированный ответ на вопрос отнесения к членам семьи должника матери, брата и сестры невестки, не исследовал вопрос, где ранее проживали указанные родственники невестки должника, вселены ли они должником именно в качестве членов его семьи.

Таким образом, суд округа дал толкование contalegem (лат.: вопреки букве закона) жилищным нормам в контексте банкротства, обязав должника обосновать необходимость вселения в жилой дом ряд лиц в отсутствие родственных связей, то есть доказать собственную добросовестность при таком вселении для целей применения исполнительского иммунитета единственного жилья.